Неприкосновенность традиционных методов
Литейщики по двое взбегают на помост и опрокидывают двухведерные ковши раскаленного чугуна, пока не заполнится пространство между внешней и внутренней формами. Все рабочие собираются у помоста в ожидании, когда отливка затвердеет и можно будет снять формы. На цепях поднимают верхнюю половину и… Старые литейщики огорченно вскрикивают, машут руками, отходят в сторону. Отливка не удалась. После полутора часов в литейной побаливает голова, першит в горле. Приемы изготовления чугунной утвари и условия труда явно сохранились от средневековья. Разве что ремесленников собрали из семейных мастерских под одну крышу и установили несколько несложных шлифовальных и сверлильных станков. Да и с техникой безопасности неважно.
«Может показаться, что здесь сохраняют в неприкосновенности традиционные методы ради истории,— заметил оператор местного телевидения, снимавший сюжет о приезде на завод иностранцев.— Но это только на первый взгляд. Дело в том, что японская экономика, точно форма для отливки чайников, состоит из двух половин. Часть предприятий оснащена современной техникой, роботами, ЭВМ, электроникой. Рабочие объединены в профы и добиваются приличной зарплаты. Вторая же половина недаром именуется «потовыжималкой».
На мелких и средних предприятиях преобладает ручной труд, техника примитивна и небезопасна. Там нет профов, рабочие постоянно находятся под угрозой увольнения. Как правило, и зарплата на заводах типа «Намбу тэцубин» раза в два ниже. Без таких «потовыжималок» японская промышленность не добилась бы нынешних успехов. Основа благополучия Токио или Осаки — в отсталости таких медвежьих углов, как наша Иватэ».
Праздник «канто»
С глядящей на Тихий океан Иватэ соседствует омываемая Японским морем префектура Акита, чье название означает «осеннее поле». Между ними много общего, это именно те районы страны, которые последними вкушают плоды экономического прогресса, но первыми ощущают горечь спадов и кризисов.
Испокон веков равнины Акита известны своим вкусным рисом, горы — кедром, прибрежные воды — обильными уловами, города и деревни — своими белолицыми красавицами и сильными юношами, которые во время августовского праздника «канто» проходят по вечерним улицам, ловко удерживая то и дело норовящие упасть тяжелые бамбуковые шесты десятиметровой высоты, увешанные пятью десятками горящих бумажных фонарей.
Увы, праздник «канто» удалось увидеть только по телевизору. Побывать в Акита мне довелось в самый разгар дождливой осени, время межсезонья, когда единственный в здешних суровых по японским понятиям краях урожай риса уже собран, а зимние промыслы еще только начинались. Поля и деревенские улицы были почти безлюдны. Лишь дым из труб да еще редкие фигуры ребятишек, возвращавшихся на велосипедах из школ, свидетельствовали об обитаемости окрестных мест. Разбрызгивая лужи, наш журналистский автобус направлялся в прославившуюся на всю страну деревню Огатамура.
